| |
Поведение Осетин в эту кампанию, по
беспримерному самоотвержению и ры-
царской храбрости выше всякой похва-
лы...
1877—1878 гг.
Генерал Скобелев
Пришествие русских войск в конце 18-го столетия было избавительным моментом в жизни Осетин, стесненных соседями в суровых елчях центрального Кавказа. Осетины массами стали выселяться из гор и высоко-знаменательным в этом переселении под защиту единоверной России было то, что впервые переселенцы вынесли с собою из гор в урочище Моздок чудотворную икону Божией Матери, древнее благословение их народа грузинской царицы Тамары.
Здесь впервые образована была горская команда из них и крещеных черкесов, под названием «Моздокских казачьих братьев», вошедшая в 1824 году в состав Горского полка.
Не успели заложить Владикавказскую крепость, как под стенами ее в несколько лет образовался огромный осетинский аул Владикавказский, жители которого принимали деятельное участие в охране крепости, в сопровождении частей войск и обозов при передвижении их с линии Терека в Грузию и обратно. Пешие и конные сотни осетин Владикавказского округа всегда призывались комендантами Владикавказской крепости, как незаменимые в те времена боевые части, ибо за ними было знание местности, языка и выдающееся природное умение владеть конем и оружием. В особенности они сделались незаменимыми и полезными воинами, когда раздалось в Дагестане и Чечне учение Кази-Магомы и Шамиля о священной войне; Чечня и Прикаспийская плоскость, покоренная в 1820-х годах Ермоловым восстали и началась знаменитая горская война длившаяся вплоть до 1864 года. За это время Осетины выселяются все энергичнее на плоскость. В 1810 году два осетинских поселения на Тереке Ново-Осетинское и Черноярское зачислены были в ряды бывших линейных казаков. В 1830 году 100 дворов охотников осетин заняли Эльхот, приняв на себя перед правительством обязательство охранять дорогу по Тереку. В Чеченском походе всегда участвовали несколько дружин осетин. В отрядах генерала Слепцова осетины работали со славой и память об этом герое еще жива в Осетии.
В 40-х годах 19 столетия до 1000 человек-осетинской милиции, с осетинами офицерами во главе, принимало деятельное участие в отряде полковника Барона Вревского против Шамиля и за свою боевую службу были тогда же награждены ИМПЕРАТОРОМ НИКОЛАЕМ I почетным народным знаменем при следующей грамоте: «Божиею Милостию Мы Николай первый Император и Самодержец Всероссийский и прочая и прочая и прочая.
Нашим верноподданным Осетинам Владикавказского округа.
Отлично-усердное и ревностное служение, постоянная преданность Правительству и примерная храбрость, оказываемая Осетинами Владикавказского округа против враждебных горцев, обратили на себя особенное наше благоволение, в ознаменование коего Всемилоставейше жалуем им почетное знамя, которое препровождая при всем, Повелеваем хранить оное - - как знак МОНАРШЕГО НАШЕГО внимания, и в случае надобности употреблять при ополчении против неприязненных ИМПЕРИИ НАШЕЙ народов.
Пребываем И МП ЕР А ГОРСКОЮ НА -ШЕЮ милостию к Осетинам Владикавказского округа благосклонны С.-Петербург 15 марта 1845 года.
На подлинном подписано: НИКОЛАЙ».
В 49 г. Горский эскадрон под командою ротмистра Кундухова участвовал в Венгерской кампании.
В 58 г. Шамиль пришел из Чечни по р. Ассе к Аки-Юрту, желая напасть на Владикавказ.
В славном Акиюртовском бою осетинами командовал их пристав Козлов. Шамиль потерпел полное поражение.
В 1861 г. Архимандрит Иосиф, впоследствии первый Епископ Владикавказский, этот славный Апостол Осетии, писал Экзарху Грузии: — «Осетины в делах против неприятелей всегда составляли самое надежное и храброе войско; а Владикавказские осетины составляли личный охранительный конвой самого Командующего войсками».
Такова вкратце боевая история осетин до 1864 г. Свою оценку эта боевая служба осетин нашла себе в прекрасных словах Августейшего Наместника Кавказского Великого Князя Михаила Николаевича, который, объявляя осетинам 30 октября 1865 г. о введении у них подымного сбора для расходов на содержание управления, сказал cледущее:
— «Всем племенам области говорил я, что в случае беспорядков и мятежа, они потеряют право на отведенную им теперь землю, — Вас, Осетины, я считаю лишним предупреждать об этом, так как ваша преданность уже столько раз была доказана Вами и никто в ней не сомневается».
Времена горской войны миновали. Край наш был призван к новой гражданской жизни. Закипела могучая созидательная работа в сфере административного и хозяйственного благоустройства нашего края под руководством незабвенного в памяти всего местного населения графа Лорис-Меликова. Он вверил управление осетинами полковнику Эглау, который, с 1863 по 1874 год отечески управляя населением, сблизил его с основными началами русской гражданственности и культуры. Одной рукой он насаждал и русскую школу, а другой улучшал всесторонне сельское хозяйство, его же стараниями в 1871 году осетины были удостоены заменить свой горский суд общими судебными учреждениями. Неудивительно, что такая подготовительная школа выработала из населения готовых и преданных воинов. Не успел раздаться призыв к войне в 1877 г., как осетины на свой счет выставили дивизион из охотников, ушедший в составе Кавказской казачьей бригады в Дунайскую армию, сотню ушедшую в Чечню, около сотни были вызваны Графом Лорис-Меликовым под Каре.
За Дунаем осетины еще раз доказали каких готовых воинов мы в них имеем. Я позволяю себе привести здесь краткий очерк действий осетинского Задунайского дивизиона. С этой целью мы воспользовались следующими сочинениями: И. Тутолмин, — «Кавказская казачья бригада в Болгарии 1877 —1878 г. (походный дневник), Конница за Видом (Военный сбор, за 1881 — кн. 6 и 7), — От Плевны до Царьграда. Воен. Сб. 1882 г., А. Верещагин - Дома и на войне; — П. Паренсов - «Воспоминание о войне 1877 года» - в «Русской старине за 1899 год»; — Генерала Куропаткин «Ловча и Плевна» изд. 1885; Подполковник Епанчин - «Очерк действий западного отряда Ген. Ад. Гурко». Воен. сб. за 1877, 1878 и след. гг.
В состав Кавказской казачьей бригады входил Терско-Горский полк, состоявший из двух дивизионов — Осетинского и Ингушского.
В командном составе Осетинского дивизиона состояли:
Командир-Ротмистр Асламурза Есиев.
Первая сотня:
Командир — Дударов.
Офицеры - Есенов.
Газданов.
Тхостов.
Абисалов.
Вторая сотня:
Командир — Зембатов.
Офицеры - Гутиев.
Дзугаев.
Череков.
Каргиев.
«Во всех оттенках этого полка (говорит Тутолмин}, проявлялось строго выдержанное военное щегольство; сухие кровные кони, исправные седла, нарядная сбруя, изящная отделка шашек и кинжалов выказывали их любовь к боевой обстановке. Они от всей души откликнулись на призыв и жаждали войны».
Осетинский дивизион перед переходом через Дунай был присоединен к Владикавказскому казачьему полку, с которым все время братски разделял труды похода, так что полк получил официальное название Владикавказско-Осетинский.
«Осетины во главе Кавказской бригады первыми вступили в бой за Дунаем, и если им приходилось бывать последними, то только при отступлении».
Эти слова их начальника, сказанные на основании целого ряда фактов, не являются преувеличением, как мы увидим ниже.
Дивизион был составлен из лучших людей Осетии. Вот как описывает А. Верещагин этот дивизион: — «Я побывал в Осетинском дивизионе. Какой все видный народ Осетины, молодец к молодцу точно как на подбор. Весь дивизион состоял из охотников. У некоторых всадников полное снаряжение с лошадью стоило 700—800 р. и даже 1000 р. Что мне в особенности бросилось в глаза у осетин, это их осанка и походка. Каждый осетин имел походку точно князь какой: выступал важно, степенно с чувством собственного достоинства».
Вот описание боя у Дели Сулы — 22 июня 1877 года: — «Командир Владикавказского полка полковник Левис узнав все, что относилось до его полка, уже скакал к своим Осетинам. Выехав вслед за ним на левые высоты я увидел, как черкесы джигитовали, вытянувшись густой вереницей на ближайшем к нам поперечном кряже. Осетины развернулись конною цепью в 300 шагах от противника, от которого отделяла их глубокая балка.
Никогда не видавши черкеской схватки, я невольно был очарован открывшимся мне зрелищем. Настоящая боевая джигитовка была в полном разгаре, ружейная пальба трещала по холмам; в густом пороховом дыму мелькали кабардинцы.
Осетины не уступали в ловкости черкесам; их обычно покойный взор заискрился под свистом пуль и гул знакомых звуков Кабарды, казалось ободрял их молодечество и удаль. Этот поединок соплеменных противников был первою задунайскою пробою осетинской верности русскому знамени. Горцы манили их на свою сторону и, после ответов, пришедшихся им не по нраву, пули летели в отместку осетинам».
В ночном бою под Самовидом 3-го июля, Кавказской бригадой было взято три знамени, из них два взяты с бою в одиночных схватках осетинами Гуда Бекзаровым и Бесланом Сокаевым.
Из описания рекогносцировки Зеленых гор 17 июля: — «Генерал Скобелев приказал отступать мимо Брестцова по Ловчинскому шоссе. Но отступить было не совсем легко, потому что у осетин все более и более разгоралась перестрелка с усиливающимся количеством черкесов. Осетины завидев неприятеля уперлись в виноградники, маячили перед Кришином и не отступали, несмотря на то, что трубач уже давно трубил им сбор.
В это время я подъехал к Генералу Скобелеву, только что исполнив его поручение.
—«Однако ваши Осетины не знают сигналов» заметил он мне с тою сдержваемою усмешкою, которая всегда у него обозначала, что покамест он шутит, но недалеко и до настоящего гнева. С точки зрения Начальника отряда, который дорожит возможностью достигнуть успеха с наименьшею потерею людей, конечно нельзя было допустить, чтобы часть вырывалась у него из рук. Но хотя и немного времени я был с осетинами, а много раз уже видел их в огне и знал, что как только закипит их горячая кровь, то никакая труба не отзовет их назад. К тому же нас не раз предупреждали, что турки желя ввести нас в обман умышленно подавали русские сигналы.
Поэтому я позволил себе ответить начальнику отряда — «Большинство из них действительно сигналов не знает, но они завидели неприятеля и по трубе не отступят».
Для того тобы отрезвить их, я просил позволения передать приказания в два три места их цепи с человеком, которого они знают в лицо.
Это увлекающееся упорство, выказывающее душу наездника, не могло не понравиться начальнику. Гнев переложился на милость, а боевой глаз его еще долго любовался, как отдельные кучки осетин нехотя оставляли свои места. Медленно они отступали, но порывисто бросались в сторону Плевны, готовые при первом поводе завязать общую драку.
Велико значение в военном деле предприимчивой и смышленой конницы, какую представляли собой эти охотники горцы и представители кавказских станиц».
Наиболее славные подвиги выпали на долю Кавказской казачьей бригады и Терского эскадрона конвоя Его Величества под командою ротмистра Кулебякина под ловчею. Осетины покрыли себя в этих боях громкою славою. 26 июля во время рекогносцировки вокруг Ловчи турки густыми массами спустились в долину и бросились было, в числе человек 300, на правое крыло ближайшей к ним 2-й осетинской сотни; но осетины вовремя поддержанные свежею сотнею, ударили на них опрокинули и гнали до турецкого ружейного огня.
«Одновременно с натиском нашего правого крыла произошла такая же молодецкая схватка 1-й осетинской сотни с черкесами у Омаркиоя, сотник Шанаев, оставленный с наблюдательным постом у Омаркиоя, заметил в кустах скрытное приближение 150 человек черкесов, направляющихся в обход горы по левому берегу Осмы. Шанаев озадачил их своевременным открытием огня с вершины горы, №-я сотня успела взять их с тыла, ударила на нее и вошла в Осму... Душою этого осетинского дела была всегдашняя их отвага, но запевалами этой увлекательной отваги были сотенные командиры Дударов и Зембатов».
По поводу этого дела Скобелев писал полковнику Тутолмину: «пошел к вам на выручку с драгунами, но Свидин остановил. Поздравляю с молодецким делом на глазах всех. Недаром Царь благодарил, сердцем поздравляю Вас»...
27 июля Осетинский дивизион имел крупное дело у Омаркиоя. Вот как описывает это дело Тутолмин:
«Ясно было, что турки всеми мирами старались удержать наши сотни на своих местах, но осетины не желая упустить черкесов, охватили каменоломни и ударили на черкесов в шашки. Черкесы не выдержали и бросились врассыпную, частью под окопы Ловчи, частью на свою пехоту, что была на Плевнинском шоссе. Но вот в разгаре этой погони они узнают, что 4 свежие сотни наступают на наше левое крыло от Ловчи.
В это мгновение осетины выполняют тот недосягаемый для обыкновенной конницы прием, который, в большинстве таких случаев, относится к области отрадных мечтаний. Они, — это олицетворение вдохновенных наездников, находясь в пылу опьяняющей погони, не теряют способность оставить полусотню для наблюдения за турками идущими на Плевну, а с остальными внезапно бросаются во фланг и тыл черкесам (турецким),..
Тот кто действительно служил в коннице, (а не был ее гостем), и по опыту знает сокрущающую силу ее в бесповоротном прямолинейном направлении, тот поймет трудность приема, выразившегося в осмысленной удали осетинского народа. Не успели еще черкесы развернуться, как осетины уже насели на них в шашки... Увлекаемые своими начальниками и старшинами, опрокинули черкесов и с обычным своим гигом бросились в погоню»...
Под конец этой молодецкой атаки осетины подвели на своих плечах черкесскую конницу под огонь спешенных казачьих сотен»; причем турки понесли крупный урон.
С захватывающим интересом описана атака под Ловчею: — «С Богом други, шашки вон» — прокатилось в рядах Владикавказского полка, и 4 его сотни (3-я и 4-я Владикавказские и 1-я и 2-я осетинские) вырвались из рук и полетели.
Обрывистый, невидимый доселе, ручей преградил им гладкую дорогу и казаки на миг укоротили ход, тут то вот во рву ручья стояло несколько домов, а Владикавказцы шли между курганом и этими домами. Переправа сузила длину полка и оттянула его крылья, атака выходила клином. Турки встретили ее ружейным огнем. Осетины перелетели через ручей и ударили вполоборота направо на тех, которые были ближе к ним; 3-я и 4-я сотни врезались в полоборота влево».
Генерал Куропаткин, участник этого славного боя, в своем капитальном труде — «Ловча и Плевна» — говорит следующее по поводу этой атаки:
—«Храбрые сотни кавказцев только и ждали приказа идти вперед. Они видели темную массу редута, видели как дрогнувшие турки бежали из своих укреплений. Уничтожить потрясенного и расстроенного неприятеля было под силу кавалерии и потому сомнения в успехе не было. Но только что Владикавказцы спустились с занимаемой ими высоты, они наткнулись на две неожиданности. В минуту решительного наступления нашего на правых флангах турок у них еще сохранилось в резерве два батальона. Появление наших резервов на гребне было для турок также сигналом ввести в дело эти батальоны с тем, чтобы если и не оспаривать победу, то по крайней мере прикрыть отступление остальных шестивосьми батальонов, защищавших редут и траншеи.
Эти два батальона стояли к югу от деревни Порадимца и не были видимы ни Кавказской казачьей бригаде, ни нашим войскам, наступавшим из Ловчи. Двинутые на позиции они вышли из-за деревни и тут их неожиданно для себя увидали Кавказцы.
Из 10 случаев, быть может в 8, неожиданное появление нерасстроенной пехоты было бы достаточно, чтобы остановить наступление каждой кавалерии и не доводить ее до атаки; но в данном случае полковник Левис поступил иначе со словами: «с Богом други, шашки вон».— Он повел 4 сотни в атаку на два табора свежей пехоты... Оправданием полковнику Левису в этой решимости служила прежде всего глубокая вера в отвагу казаков и осетин, которыми он командовал. Преследование велось непрерывно до передних гор, где измученных осетин и Терцев сменил следовавший сзади Владикавказцев Кубанский полк с 8-ю батареек»».
«Действия полковника Тутолмина указывают насколько лихая кавалерия может быть полезна даже при штурме таких укрепленных позиций, как Ловченская...»
28 августа в бою на Зеленых горах Скобелев остался вполне доволен работою осетин, которые на этот раз не остались праздными зрителями пехотного боя, но дружно наседали на цепь турецкой пехоты.
31 августа в памятном зеленогорском бою страшная масса турок ринулась на Скобелева, но была отброшена стрелками и ротами Либавского полка, поддержанными осетинами.
«Деятельное содействие стрелкам и либавцам — доносил Скобелев по случаю этого боя - оказывали осетины, рассыпанные мною в цепь левее цепи стрелков. Вообще, поведение Осетин в эту кампанию, по без-примерному самоотвержению и рыцарской храбрости, выше всякой похвалы».
Лучшую оценку этой боевой работы мы находим в телеграмме Главнокомандующего Дунайскою Армиею Великого Князя Николая Николаевича Августейшему Наместнику Кавказскому от 24 сентября 1877 г. следующего содержания:
«С разрешения Государя пишу Тебе просьбу выслать осетин сколько можно с лошадьми. Осетины герои — каких мало, дай мне их побольше. Прошу выслать как можно скорее. Осетины так работали, что буду просить Георгиевское знамя».
После обложения Плевны, для того, чтобы иметь возможность сразу же создать строгую блокаду вокруг армии Османа-Паши был образован сводный кавалерийский корпус под командою ген.-лейтен. Крылова, задача которого было уничтожение за рекою Видом всех мостов, телеграфов, порчи дорог, идущих в Плевну от Софии, по каковым дорогам турецкая армия продолжала получать жизненные и боевые припасы, а также подкрепления. Этот кавалерийский корпус назначался для большого партизанского действия и все зависело от предприимчивости начальников, их смелости и настойчивости и от лихости самих нижних чинов.
В приказе присланном из штаба западного отряда по этому корпусу говорится: — «глубоко уверен, что каждый кавалерист поймет всю важность и великость подвига, на который он призывается; будет веровать и помнить, что партизанские действия, на которые он идет есть страшный молот, который медленно, но верно нанося удары по самым чувствительным частям противника может довести его до гибели и до такого отчаяния, до которого даже не в силах довести артиллерия, пули и штыки. Дождевые капли, падая на камень, пробивают его!.. Кавказская казачья бригада покрыла себя опять громкою славою. Владикавказски-Осетинский полк, вместе с Мариупольским гусарским полком и 8-ю Донскою конною батареею работали на Софийском шоссе. В 4.30 часа пополудни два табора турок и сотни две черкесов, выступивших из Плевны, подошли к мосту на р. Виде. Стоявший вблизи того места, сторожевой эскадрон Мариупольских гусар бросился на черкесов и между противниками завязалась свалка. Черкесы преимущественно ударили на один взвод гусарского эскадрона и может быть окружили бы его совершенно, но вовремя поддержанные своими соседями, осетинами, гикнувшими в шашки, — Мариупольцы с честью пробились сквозь неприятеля, осетины же погнали черкесов.
Отряд полковника Левиса, высланный 17 сентября с целью пресечения всякого сообщения на Софийское шоссе и перехватывания неприятельских транспортов, имел близ деревни Луковиц серьезный бой с турецкой кавалерией. По этому поводу в донесении Ген.-Лейтенанта Крылова сказано: «Около 3-х сотен черкесов заняли позицию впереди деревни Луковиц; виден был большой зеленый штандарт. Бывшая в авангарде сотня осетин заскакала во фланг, спешилась, залегла за каменьями и открыла фланговый огонь, а вторая сотня шедшая в голове авангарда, бросилась в шашки, черкесы не выдержали и бросившись за деревню приостановились несколько за кладбищем; когда же осетины и подошедшая из резервов сотня кинулись в деревню, то черкесы, сорвав свое знамя с древка, без остановки помчались за деревню Петравен. Осетины и вторая сотня преследовали их до этой деревни. Черкесы оставили на месте более 20 тел: оружие и лошади, оставленные черкесами розданы казакам».
18 сентября Командир Кавказск. бригады полковник Тутолмин пред сдачею бригады полковнику Свиты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Черевину имел счастие представиться Государю и ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО удостоил бригаду милостивой похвалы, распрашивая о трудной службе казаков и осетин.
20 сентября флигель-адъютант полковник Черевин принял бригаду.
Тогда же было объявлено бригаде, что Великий Князь Главнокомандующий исходатайствовал у Государя Императора разрешения вызвать с Кавказа казаков и осетин для пополнения бригады.
27 сентября генер.-адьютант Гурко принял от генерала Крылова начальство над сводным кавалерийским корпусом, в который вошла и Кавказская бригада, и вплоть до Филиппополя она шла в авангарде отряда генерала Гурко. Под Телишем осетины были высланы вперед с целью уничтожить телеграф из Телиша на Софию, не доходя дороги, они были встречены огнем спешанных черкесов, отчасти турецкой пехоты, засевших на опушке густого кустарника. Уведомив о том полковника Черевина, осетины спешившись завязали перестрелку.
На поддержку осетин была двинута первая кубанская сотня.
16 октября князь Кирканов, подполковн. Кубанского полка, доносил Черевину:
«По приказанию Вашему я занял шоссе с 2 сотнями осетин, жду приказания от Вас, податься левым плечом, чтобы стать на шоссе тылом к Телишу».
31 октября была произведена рекогносцировка у Правда и Орхоние Балканских перевалов начальником штаба 2 гвардейской пехотной дивизии генералом Паринцевым с 50 осетинами.
10 ноября во время 3-х дневного боя под Правцом и Этрополем обе сотни осетин, усиленные сборною сотнею из Владикавказского полка вошли в состав отряда Принца Александра Ольденбургского. Начальник бригады находился в том же отряде.
«В этом отряде произошло важное событие, а именно высокая господствовавшая, над всею местностью гора Острома, была отнята у турок охотниками Преображенского полка и осетинских сотен. Дело это произошло следующим образом.
В отряде Принца Ольденбургского родилась мысль о том, что недурно было бы вызвать охотников, чтобы нечаянным нападением завладеть орлиным гнездом. За охотниками дело не стало.
Осетинского дивизиона корнет Абисалов и с ним 10 человек осетин заявил о своем желании Начальнику бригады, который и доложил о том Принцу Ольденбургскому. Преображенцы с своей стороны выставили до 100 человек. Так составился отряд охотников, общее начальство над которым поручено было Преображенского полка штабс-капитану Рейтнеру 2-му.
Было уже далеко за полночь когда охотники выступили в путь. Благополучно добрались они до половины высоты, но изнемогли от трудного подъема, а между тем недалеко было до рассвета. Сознание, что с первыми лучами солнца они будут обнаружены, а потому и не сбудется их дело, придало новые силы охотникам. Снова полезли они на вершину и под кровом густого тумана зашли в тыл турецким окопам, подползли они шагов на 10 — и не единого неприятельского часового не оказалось перед ними, — турки спали; мгновенье было счастливое и дружный выстрел из винтовок потряс орлиное гнездо.
Эта неожиданность ошеломила находившихся там турок и они кинулись бежать из развалин. Бежали ближайшие соседи, но видя, что пред ними не более как горсть людей, вовремя спохватились и успели увезти покинутое ими орудие. Тем не менее перевал был занят и остался за охотниками.
С боязливым трепетом ожидали главные силы Принца Ольденбургского развязки дела своих товарищей. Недоступною казалась им Острома и сулила им на утро упорный бой за обладание ею.
Поэтому легко представить себе могучее ура, которым отряд приветствовал охотников, когда они показались ему из своего уже «Орлиного гнезда».
23 ноября вся Кавказская бригада была собрана под Этрополем.
15 декабря авангард передового отряда Гурко спустился на Софийское шоссе.
По этому поводу генерал Раух в приказе своем обращаясь к отряду говорил: «Вам выпала почетная и славная доля: в голове наших победоносных войск спуститься со снежных высот Балканских, чтобы поразить врага в его неприступном убежище... Пойдем же смело и браво вперед...»
Бригада очутилась в Софийской долине и 16 декабря отбила огромный обоз, шедший под прикрытием значительной турецкой конницы, которая от первого удара бросилась наутек...
Казаки наседали шибко и врубились в ряды турецкой пехоты, захватив немало в плен.
Осетины были посланы в погоню за бежавшею конницею и не ушла она от них — 14 тел, в том числе два офицера, оставлены на месте схватки. Было отбито 300 подвод и 600 голов скота. Турки наседали для отбития этого обоза, так что для удержания противника генерал Черевин начал развертываться в боевой порядок и неприятель начал медленно отступать. Следом за ним двинулись осетины, завязали с его цепью перестрелку, которую продолжали до наступившей скоро темноты.
Ни единый всадник русской конницы не появлялся еще в Софийской долине в это время.
С 19 декабря бригада подчиняется генералу Вельяминову.
23 декабря Кавказская бригада снова отбила обоз под Софией, с занятием которой она немедленно была послана впереди отряда за отступавшими по всей линии турецкими войсками.
1 января 1878 года турки отступили к Базарджику. Генерал-адьютант Гурко, обогнав передовые части Графа Шувалова, лично произвел рекогносцировку Базарджика под прикрытием своего конвоя, 2-х осетинских сотен. Осетины получили приказание сбить сторожевые посты неприятеля и в течение 2-х часов не прекращалась живая перестрелка с обеих сторон.
Наконец, около 5 часов пополудни генерал Гурко узнал, что части барона Криднера и Карцева подходят с севера, и желая дать время ближе подойти к Базарджику, решил прекратить действия на сегодня. Осетины остались на сторожевых постах у моста через реку Марицу.
Турки не допустили окружить себя под Базарджиком, Сулейман решился отступить к Филиппополю. Темная ночь благоприятствовала отступлению турок, но осетины, составлявшие конвой генерала Гурко и стоявшие на передовых постах, заметили усилившееся движение в городе, они донесли о том, что пожар увеличивается и, наконец, что неприятельские конные посты втягиваются в город. Тогда Гурко двинул их по пятам турок, а вслед за ними пошел и авангард графа Шувалова под начальством генерала Брока.
После 3-х дневного боя под Филиппополем часть армии Сулеймана-Паши бросилась на юг, в Родопские горы; преследовать их было возложено на славную Кавказскую бригаду и она выполнила это трудное дело с полным самоотвержением, достойнейшим образом закончив этим подвигом свою славную роль в этой великой войне. В рапорте Начальника западного отряда ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ Господину Главнокомандующему действующей армией от 28 Января, по поводу этой экспедиции сказано: «Блестяще веденное преследование, несмотря на крайне неблагоприятные условия местности и времени года, веденное беспрерывно в течение 9 дней, без дневок и часто при полном отсутствии хлеба для людей и корма для лошадей, и крова для людей, достаточно говорит за доблести молодецкой бригады, всю войну пробывшей в авангардах».
По поводу этого похода Кавказской бригады капитан Германской армии Кардинал фон-Видерн говорит следующее: «Девятидневная экспедиция Кавказской бригады, исполненная среди зимы, в страшно гористой местности, в которой было возможно только медленное и трудное движение, при всевозможных лишениях, в пище, корме, жилье, составляет самое блестящее, наиболее энергично выполненное кавалерийское предприятие за всю войну».
Война окончилась и осетины были отчислены от Владикавказского полка, с которым так славно работали они от берегов Дуная до стен Стамбула.
Заканчивая свою боевую быль Кавказской бригады, славный ее командир, первый поведший ее с первого выстрела в этой войне на громкие подвиги полковник Тутолмин говорит следующее: — «Таким образом соединился Терско-Горский полк полковника Панкратова, разделенный в начале похода на две отдельные части. Нельзя было не сочувствовать этому соединению как для самих представителей, так и лично для Панкратова. Строгая необходимость военного времени принудила прибегнуть к разделению полка, но теперь тот же Панкратов приводил к седым дедам и отцам отважных молодцов, врученных ему с полной верой в их услугу - Белому Царю, как говорили старики, отпуская своих внуков в турецкий поход и они вернулись с громкою славой, приобретая себе почет в единодушном отзыве об их отваге всех, кто видел их в огне, от берегов Дуная до Царьграда».
- «С первого шага похода и до последнего Кавказская бригада не выходила из пе-педовой цепи. Под пулями она сжилась и, не зная отдыха, под пулями дневала, под пулями и ночевала»...
8-го Августа 1878 года Осетинскому дивизиону было пожаловано георгиевское знамя при следующем рескрипте:
«БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ МЫ АЛЕКСАНДР ВТОРЫЙ
Император и Самодержец
ВСЕРОССИЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ,
Великий Князь Финляндский,
и прочая и прочая и прочая...
НАШЕМУ Осетинскому дивизиону Терско-Горско-конно-иррегулярного полка.
В ознаменование особенного МОНАРШЕГО благоволения (7) НАШЕГО, за оказанные подвиги мужества и храбрости Осетинским дивизионом Терско-Горского конно-иррегулярного полка в делах с Турками в 1877 и 1878 годах, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ жалуем дивизиону сему Георгиевское знамя с надписью «за отличие в Турецкую войну 1877—1878 годов». ПОВЕЛЕВАЕМ: освятить жалуемое знамя, по установлению употреблять на службу НАМ и ОТЕЧЕСТВУ с верностию и с усердием Российскому воинству свойственным.
На подлинном написано:
«АЛЕКСАНДР»
Царское село 8-го августа 1878.8.»
Знамя это было торжественно освящено в г. Владикавказе в 1884 году, в присутствии представителей Осетинского народа и участников этого славного дивизиона. С торжеством вернулся на родину дивизион. Многих он потерял на полях битв, но зато сколько новых веяний и впечатлений принесли на родину эти скромные охотники. Все они вспоминают этот поход, как лучшие дни в своей трудовой жизни поселянина. В честь некоторых джигитов, павших в боях, составлены были бандуристами боевые песни, распеваемые и поныне..
Ввиду волнений в Чечне, сотня осетин охотников была двинута в отрядах Генерала Свистунова и Смекалова, для усмирения восстания Чеченского предводителя Алибека. В ту же кампанию одну сотню увел с собою под Каре поручик Ашахмет Аликов.
В 1881 г. Скобелев, отправляясь в Текинскую экспедицию вызвал к себе для личного конвоя, и для ординарческой службы охотников осетин.
За все время этой продолжительной боевой службы офицерский состав состоял исключительно из природных осетин.
В 1886 г. была введена общая воинская повинность для христианского населения Кавказа; магометане Кавказа были обложены особым налогом, взамен натуральной повинности.
Из горных племен Кавказа только православная Осетия была призвана в ряды армии - для сынов ее был учрежден Осетинский конный дивизион, являющийся для молодежи Осетии прекрасной школой их любимого воинского дела.
Осетины магометане - (на 300 тыс. осетинского населения 25 тыс. душ магометан) - испросили себе также право на равных с православными осетинами началах нести воинскую службу.
3 ноября 1899 г. состоялость во Владикавказе торжество освящения ВСЕМИЛОТИВЕЙШЕ пожалованного Осетинскому конному дивизиону штандарта, в присутствии Начальника Кавказской Кавалерийской дивизии и других начальствующих лиц.
Освящение штандарта было совершено Епископом Владикавказским и Моздокским Преосвященнейшим Владимиром, много потрудившимся за десятилетнее свое управление Владикавказскою епархиею над духовным просвещением Осетии.
Чины дивизиона были приведены к присяге на верность и Начальник дивизии вручил штандарт коленопреклоненному Командиру дивизиона, последний — штандартному уряднику.
Когда штандарт был пронесен вдоль фронта и поставлен на установленное место дивизион молодецки прошел мимо своего Начальника, весело отвечая на его привет. В тот же день Командир дивизиона Полковник Лещинский издал следующий приказ по вверенной ему части:
«3-е ноября 1899 года Гор. Владикавказ. Еще в старые времена осетины, теснимые в горах соседними племенами, стали массами выселяться на плоскость, под защиту единоверной Великой России.
Укрепившись в урочище Моздок, куда они вынесли с собою святыню, чудотворную икону Божией Матери, а также под Владикавказом, они стали уже навсегда верным оплотом против враждебных ей племен, в особенности во время нашествия Шамиля.
В 1877 г., в начале русско-турецкой войны, осетины выставили на свой счет дивизион охотников, которые за свою беспримерно честную и храбрую службу удостоились получить Георгиевское народное знамя, хранящееся ныне, за расформированием старого дивизиона, по окончании войны, в доме Начальника области.
Во внимание к самоотверженной деятельности осетинского населения на пользу Царя и общей родины, в Бозе почившему Императору Александру III угодно было снизойти к просьбе осетин допустить их к отбыванию воинской повинности наравне с прочими верноподданными Великого Императора Всея России.
Приказом по военному ведомству 1886 года осетины призваны на службу, составив сотню при Сунженско-Владикавказском полку, а уже в 1890 году они выделены в отдельный осетинский конный дивизион, в коем мы имеем честь служить в настоящий день.
Не прошло семи лет, как дивизион был осчастливен новою Монаршею милостию: в 6-й день мая 1897 г. ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II даровал дивизиону свой штандарт, сегодня мне врученный.
Помните же, братцы, что дарованный нам штандарт - этот высокий знак Царской милости, должен быть для вас дороже жизни. Им осеняет нас Наш Государь на верную службу в мирное и военное время. Будем его хранить, как драгоценный дар и да не посягнет на него дерзновенный враг!
Издревле в Осетии укоренился обычай не расходиться ни на какое дело, в поход и путешествие, не пропев сложившегося среди народа гимна Св. Георгию, незримо сопутствующему и осеняющему верующих в него на все честное и достойное воинов.
Пусть отныне Святой его облик, красующийся на нашем штандарте, будет служить нам всегда и везде напоминанием благословия Божиего, данной клятвы на верность и путеволной звездой на славу нашего дивизиона».
В этот день начальник дивизии имел счастие телеграммою на имя Военного Министра повернуть к стопам ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА чувства беспредельной любви и преданности чинов дивизиона, на что последовал следующий ответ:
«ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР искренно благодарит чинов Осетинского конного дивизиона за выраженные чувства.
Генерал Куропаткин».
ИХ ИМПЕРАТОРСКИЕ ВЫСОЧЕСТВА Великие князья Михаил Николаевич и Николай Николаевич на посланные им Командиром дивизиона всепреданнейшие телеграммы ответили;
«Поздравляю Осетинский дивизион с пожалованием штандарта и благодарю за депещу. Уверен, что молодые осетины будут также верно и храбро служить под новым штандартом, как служили их отцы и деды под старым народным знаменем.
Михаил.»
«Сердечно поздравляю Осетинский дивизион с Монаршею милостью. Уверен, что он всегда своей службой будет этого достоин.
Генерал-Адьютант НИКОЛАЙ».
Такова вкратце история боевой службы осетин в продолжение XIX столетия.
Г. Баев. "Боевая служба осетин".
|
|
